Зима.
Что делать нам в деревне?
Я встречаю слугу, несущего мне утром чашку чаю, вопросами: тепло ль? утихла ли метель? пороша есть иль нет?
И можно ли постель покинуть для седла, иль лучше до обеда возиться с старыми журналами соседа?
Пороша. Мы встаем и тотчас на коня,
И рысью по полю при первом свете дня;
Арапники в руках, собаки вслед за нами;
Глядим на бледный снег прилежными глазами;
Кружимся, рыскаем и поздней уж порой,
Двух зайцев протравив, являемся домой.
Куда как весело!
Вот вечер: вьюга воет, свеча темно горит; стесняясь сердце ноет;
По капле, медленно глотаю скуки яд.
Читать хочу; глаза над буквами скользят, а мысли далеко…
Я книгу закрываю; беру перо, сижу;
Насильно вырываю у Музы дремлющей несвязные слова.
Ко звуку звук нейдет…
Теряю все права над рифмой,
Над моей прислужницею странной:
Стих вяло тянется, холодный и туманный.
Усталый, с Лирою я прекращаю спор,
Иду в гостиную; там слышу разговор о близких выборах,
О сахарном заводе;
Хозяйка хмурится в подобие погоде,
Стальными спицами проворно шевеля,
Иль про червонного гадает короля.
Тоска! Так день за днём идет в уединенье!
Но если под вечер в печальное селенье,
Когда за шашками сижу я в уголке,
Приедет издали в кибитке иль возке нежданная семья:
Старушка, две девицы, (две белокурые, две стройные сестрицы),
Как оживляется глухая сторона!
Как жизнь, о боже мой, становится полна!
Сначала косвенно-внимательные взоры,
Потом слов несколько, потом и разговоры,
А там и дружный смех, и песни вечерком,
И вальсы резвые, и шепот за столом,
И взоры томные, и ветреные речи,
На узкой лестнице замедленные встречи;
И дева в сумерки выходит на крыльцо:
Открыта шея, грудь, и вьюга ей в лицо!
Но бури севера не вредны русской розе.
Как жарко поцелуй пылает на морозе!
Как дева русская свежа в пыли снегов!
Александр Сергеевич Пушкин